Сокращение персонала предприятий ведет к росту рисков - июнь 2009 г.

Мирошниченко А.А.

Персоналии: Плескановский Э.Э.

Организации: Военно-страховая компания (ВСК), ВТБ Страхование

Заместитель генерального директора по стратегическому развитию компании «ВТБ Страхование» Эдгар Плескановский считает, что в условиях кризиса на предприятиях увеличиваются риски убытков. Страховщики стараются подстроиться под меняющуюся конъюнктуру рынка.

— Эдгар Энривич, до кризиса страховая культура развивалась поступательно и объемы страхования росли.

В условиях кризиса, с одной стороны, возрастают риски, и это может привести к росту спроса на страхование. С другой стороны, все экономят и ужимают бюджеты. Как, по-вашему, эти две противоположные тенденции влияют на развитие страхового рынка?

— Проблема, действительно, существует, но я бы предложил взглянуть на нее с другой стороны. У каждого российского предприятия есть первостепенные потребности и, скажем откровенно, страхование пока в их число не входит. Но есть распространенное мнение, и я его поддерживаю, что в условиях кризиса важно хотя бы сохранить то, что имеешь. Собственно, многие этим и занимаются. И в таком ракурсе на предприятиях уже по иному смотрят на страхование.

Если экономить на страховании, то надо формировать специальные резервы на возмещение возможных потерь. Если предприятие идет по пути такого «само-страхования», то потенциальные расходы на возмещение потерь могут быть в десятки раз больше рационального страхового бюджета. Это вполне прагматическая точка зрения, проверенная временем и практикой хозяйственной деятельности в рыночных условиях. И если на предприятии практикуется риск-менеджмент, то его руководство обязательно придет к такому выводу.

В рамках риск-менеджмента есть большой набор инструментов, направленных на минимизацию рисков. Например, понимая, что сокращение персонала повышает многие риски, на предприятии можно ужесточить процедуры безопасности или установить дополнительные пожарные системы. Но ведь всего не предусмотришь и не предотвратишь. Поэтому и существует сам институт страхования.

— По вашим оценкам, на какие виды страхования возрастает спрос в условиях кризиса?

— Полагаю, что на сегодняшний день в наибольшей степени востребовано имущественное страхование, потому что в период кризиса предприятия становятся более уязвимыми по отношению к воздействию внешних факторов, и потеря имущества в результате непредвиденных событий катастрофического характера может оказаться критической. МЧС постоянно публикует сводки о том, что и где сгорело, и заметно, что в кризис масштабы этих явлений нарастают. Объяснение простое — в нынешних условиях возрастает роль человеческого фактора. Персонал сокращается, нагрузки возрастают, люди, озабоченные своими проблемами, теряют концентрацию и так далее. В этой ситуации еще большее значение приобретает страхование имущества, складских запасов от пожаров, заливов и других стандартных рисков. Я уж не говорю о чрезвычайных ситуациях криминального характера, количество которых в условиях кризиса, очевидно, тоже растет.

— Получается, что повсеместная оптимизация штатов, а по сути, сокращение персонала, приводит к увеличению рисков?

— Сокращение персонала на предприятии вполне естественно сокращает возможности по выполнению тех функций, которые на этот персонал возложены. Статистики влияния сокращения персонала на рост убытков пока еще нет, но мы можем предположить, что такая зависимость обнаружит себя и окажется прямой.

Как сокращение численности персонала превращается в риски?

Оставшимся работникам приходится делать больший объем работы, в том числе такой, с которой раньше они были знакомы не очень хорошо. У людей появляется общий негативный эмоциональный фон, состояние неуверенности, связанное с необходимостью осуществлять те или иные малознакомые им функции. Есть также риски не очень эффективных экономических решений, которые принимаются под воздействием эмоций или стрессовых ситуаций и так далее.

Я бы акцентировал внимание руководителей на том, что поведение работников может отличаться от того, как они ведут себя в нормальных, «без кризисных» условиях, выполняя свои обычные функции. Не выключил кран — и вода заливает офис или склад. Закурил не там, где это можно делать, — и устроил пожар... Кроме того, в условиях кризиса нарастают и системные риски, связанные, например, с перерывами в производстве. И здесь приходит на помощь страхование — возмещение убытков, возникающих при перерывах в производстве. Также и технологические цепочки между предприятиями сегодня далеко не столь прочные, как раньше: возрастают риски непоставки, неисполнения обязательств — все это можно застраховать.

— Понятно, что в условиях кризиса страховые случаи, связанные с перерывами в производстве, происходят все чаще. Страховщики могут это списать на форс-мажор? Или все-таки это приведет к общему увеличению страховых выплат?

— Есть понятия «страховое событие» и «страховой случай», которые четко прописываются в договоре. Есть точное описание форс-мажора. Если реальный случай попадает под понятие «страховой», который описан в договоре страхования, то, естественно, уважающая себя добросовестная страховая компания будет выплачивать по этому случаю.

— По вашей оценке, в целом количество этих выплат сейчас вырастет?

— Я полагаю, что да. Статистики еще нет, но логика нарастания рисков в условиях кризиса может к этому привести.

— Может возникнуть такая ситуация, что руководитель, обоснованно предполагая предстоящие остановки в производстве, станет активнее страховать эти риски. Вообще, это может быть близко к страховому мошенничеству: зная, что событие точно состоится, застраховаться от него... Страховщики это понимают? Что-то будет меняться в подходах?

— Естественно. На то и существуют андеррайтинговые блоки в страховых компаниях, основной задачей которых является расчет стоимости принятия на страхование того или иного риска, исходя, в том числе, и из оценки вероятности наступления того или иного страхового события. Если страховщики на основе своей собственной статистики или данных СМИ придут к выводу, что возросло количество перерывов в производстве в компаниях схожего профиля, то, естественно, будут приниматься меры либо по увеличению страховых тарифов по этим рискам, либо по более взвешенному принятию таких рисков на страхование.

— Что касается тарифов — какую политику сейчас будут проводить страховщики? Понижать тарифы, понимая, что страхователь хочет экономить? Или повышать, понимая, что объем выплат будет расти и надо сохранять какую-то рентабельность?

— В качестве вероятной тенденции я бы назвал все-таки снижение тарифов, потому что конкуренция за страхователей — юридических лиц сильно возрастает. Мы уже сталкиваемся со случаями резкого и не вполне оправданного снижения тарифов со стороны отдельных страховщиков в борьбе за клиента. Это ненормально с точки зрения основ страхового дела, но это сегодня нередкое явление на российском рынке.

Вместе с тем серьезным тормозящим фактором в демпинге является позиция перестраховочных компаний, особенно западных перестраховщиков, которые весьма ответственно подходят к оценке рисков. Ведь риски необходимо размещать в перестрахование. А крупные западные перестраховочные компании в принципе не готовы перестраховывать риски по заниженным тарифам.

— Политика западных перестраховщиков по принятию российских рисков сейчас как-то поменялась?

— Западные перестраховщики всегда относились достаточно осторожно к некоторым видам российских рисков. Например, страхование ответственности по гос.контрактам явно не относится к рискам, легко размещаемым в перестрахование за рубежом. Кроме того, есть отдельные виды финансовых рисков, которые, с моей точки зрения, к страховым не относятся, но ими занимаются некоторые страховые компании. Естественно, перестраховщики эти риски не берут.

— Вы имеете в виду страхование рисков не возврата кредитов?

— Да. Фактически это является перекладыванием рисков финансовых учреждений на страховые компании. И тут никто выгоды не получает, потому что, по идее, ровно такую же рисковую ставку, которую закладывает банк, должна взять на себя страховая компания. Не вижу в этом большого смысла.

— Скажите, есть ли у банков какой-то способ защититься от возросших кредитных рисков, — но не за счет страхования самого кредитного риска, а за счет страхования сопутствующих кредитованию рисков. Спрос на такие продукты растет?

— Безусловно. Российские банки оказались в сложной ситуации. С одной стороны, надо кредитовать, потому что этого требует и общество, и бизнес, да и сама логика банковского дела. А с другой стороны — колоссально возросли риски не возврата кредитов.

Естественно, банкиры пытаются использовать все возможные способы для того, чтобы так или иначе застраховать себя от возможных убытков, связанных с не возвратом кредитов по той или иной причине. Конечно, наиболее очевидным инструментом защиты банков от такого рода рисков является страхование имущества, используемого в качества залога по кредиту. Этот вид страхования достаточно широко распространен. Но тут возникает другая проблема: если раньше в качестве залога принимался достаточно узкий перечень имущества, то сейчас банки вынуждены рассматривать значительно более широкий спектр предложений потенциальных заемщиков. Банки и страховщики вынуждены более внимательно изучать не вполне стандартные предложения и риски с ними связанные.

— Банки сейчас серьезно дисконтируют залоги — говорят, что до 70% доходит. А вы при оценке страховой суммы при страховании залога ориентируетесь на оценку банка?

— Это зависит от типа сделки. Как правило, ориентируемся на оценку банка, но иногда нам приходится идти на переоценку стоимости имущества, потому что реальное состояние предмета залога может отличаться от того, что декларируется заемщиком.

Банковское обозрение № 4, 2009 г., c.54-56

Обзор страхового рынка 2009 г.